Статьи

Цикл Статей “Удивительные Наши Соотечественники” › Юлиан Аранов

Добрый день, дорогие друзья!
Сегодня я хочу представить вам человека, фамилия которого широко известна в культурных кругах нашей страны, да и далеко за ее пределами. Зовут его – Юлиан Аранов. Когда я рассказала своим родителям о Юлиане и о том, что мне предстоит с ним встретиться, была очень бурная реакция. У талантливых родителей должны быть талантливые дети. Отец Юлиана – Шико Аранов – легендарная личность. В 50-ых годах прошлого столетия он создал один из первых в Союзе джазовых коллективов «Букурия», который прогремел по всему миру. К сожалению, в нашей стране, особенно сейчас, никого или почти никого не интересует прекрасное культурное наследие. Мы стали забывать то хорошее, гениальное, что было создано, а создать что-то новое, интересное почему-то не получается. Получается, но у тех, кто из Молдавии, уезжает. Интересный феномен, не так ли…

Итак, Юлиан Аранов. Удивительный человек, глубоко изучающий культуру и философию Востока, исследователь и  практик суфизма, переводчик и издатель великих суфийских авторов, путешественник и великолепный рассказчик. Много лет находясь заграницей, Юлиан недавно проездом посетил Кишинев. И мой первый вопрос будет посвящен нашему родному городу…

Юлиан Аранов

- У меня всегда было необыкновенное ощущение Кишинева. Какой-то город особенный, с особенными людьми.  Над ним что-то витает таинственное. Какое-то мистическое место.

- Я тоже так думаю и разделяю ваши чувства. Кишинев всегда был перекрестком культур. Здесь всегда было много разных национальностей. Евреи, которые вернулись после войны в Молдавию из Румынии и Европы, русские из различных регионов России, украинцы, болгары, поляки, гагаузы, местные молдаване…

Например, мой отец жил в Румынии и вернулся в Кишинев после того, как Молдавия была присоединена к СССР. Тогда в течении какого-то времени, все, кто хотел вернуться в Бессарабию, могли сделать это беспрепятственно и наоборот, кто хотел уехать в Румынию из Бессарабии, сделали это. Таким образом, произошел обмен населения, создался удивительный симбиоз.
Я недавно узнал, что в Кишиневе когда-то была сформирована всемирно известная школа математиков.

- Интересно. Математику тоже можно причислить к эзотерическим наукам, по-другому ее понять не возможно…

- Совершенно верно. Видимо, именно эта культурная атмосфера, которая сложилась на тот момент в Кишиневе, благоприятствовала развитию абстрактного мышления. Но, все эти математики, которые здесь были, уехали.

- Какие были люди в 70-ых годах рядом с вами?

- Это было веселое время, очень хорошее… В Кишиневе всегда был круг людей, интересующихся философскими вопросами. В этой связи я хочу вспомнить Гену Зингера, которому я очень обязан. Это был удивительный человек. Пол года он проводил в сумасшедшем доме, а другую половину года в библиотеке имени Крупской. У него были энциклопедические знания. Он великолепно разбирался в греческой, немецкой философии, и знал вообще все на свете. Он был вдохновителем очень многих людей. Жил в нижней части города, в сарае. Зимой ходил в калошах на босу ногу, а летом просто босиком, подобно греческому стоику. За ним все время ходила толпа людей, внимая каждому его слову. Тогда не было понятия «ученики» - просто слушатели. Он мог устроить диспуты где угодно: в библиотеке, на улице… Основная тема – деньги - грязь.

В Кишиневе всегда было много удивительных людей. Был еще один интересный человек, изобретатель, ученый, который верил, что каждый может достичь биологического бессмертия, при этом он был уже больной и старый, обвешанный всякими трубками, но с очень логичной , научной теории о бессмертии… Был еще такой Виктор Панэ, поэт, писатель. Сейчас он живет в Израиле, издается. Когда у него в 70-ом году был обыск, нашли массу запрещенной литературы в самиздате.

Тогда только в таком виде, напечатанном на машинке, через копирку до нас доходили запрещенные книги. Я первый тогда привез из Москвы переведенные книги  Гурджиева, Успенского, Кришнамурти… У Виктора забрали 4 тома Доктора Николя – это ученик Гурджиева. Вызвали Витю в КГБ и попросили объяснить, что за ерунда здесь такая написана: «Человек – машина»… А там ничего нет антисоветского, прицепиться не к чему и Витю пришлось отпустить. Но на прощанье,  заботливые КГБэшники  порекомендовали больше такого не читать, дабы не попасть в другое заведение – сумасшедший дом. Такое впечатление, что все эти люди жили в каком-то другом мире, но за ними всегда вели наблюдение агенты КГБ.

- Получается, наша земля рождает необычных, неординарных людей, а сохранить их здесь не может. Все уезжают.

- Да, как колыбель мысли… К сожалению, так оно и есть. Рождаются здесь и уезжают.
Я сейчас смотрю на Молдавию, как человек, уехавший давно. Мне кажется, что это маленькая Италия. Античное место по природе: правильный климат, холмы, реки, виноград. Люди здесь правильно живут, нет западной погони за выживанием. Этого никогда и не было, так как люди кормились с земли, не надо было ничего особенного придумывать. Да, они жили бедно, но всегда хватало… Такое же ощущение получаешь, когда ездишь по Италии.

- Пьют вино и радуются жизни.

- Да, античный образ жизни. Я специально поехал на поезде из Москвы. Мне очень хотелось посмотреть весь путь. И вот, когда мы переезжали с Украины в Молдавию через Днестр, поезд двигался по мосту вдоль реки. Была ночь, полная луна… Это было волшебство, какой-то мистический пейзаж… Я нигде ничего подобного не видел…Мне повезло, что именно ночью мы переезжали это место… Просто фантастика! Под луной эти места выглядели Гоголевской фантасмагорией… Весь Днестр блестел от луны. В некоторых местах вдоль берега были видны огоньки домов. Причем, дорог к этим домам не было, места непроходимые… Вот так по два три домика стоят, без дорог, а в них живут люди. Невероятные впечатления. А потом я еще одну вещь заметил: в Молдавии летом леса, как  игрушечные, теплые, добрые… Такие леса, приглашают лечь, расслабиться и получить массу тепла и любви, не ожидая никаких подвохов. Это наслаждение!. В России лес немного враждебный, он не любит человека, или с ним какие-то особые отношения нужны. А здесь – колыбель.

- А почему вы уехали из такого волшебного места?

- Я присоединился к московской группе, которая была связана с изучением духовной практически и философии Гурджиева, суфизма. Мы тогда уже путешествовали по России, ездили в Узбекистан, искали Учителей, всяких интересных людей. Я ездил в Улано-Дэ, встречался с учениками Дандарона.

- Почему суфизм, восток? Насколько я знаю, у вас еврейские корни. Почему не каббала?

- Во-первых, надо сказать, что каббала испытала большое влияние суфизма в средние века.

- Но каббала ведь древнее?

- И да, и нет. Та древняя каббала, которая существовала у евреев, была во многом утеряна, в силу того, что евреи всегда были в изгнании. И затем она возродилась опять в средние века. Кабала – это общее знание семитских народов. Знаете, что арабы и евреи – родственники. Считается, что каббала – это тайное учение, которое было передано Аврааму. И она же является свойством семитского праязыка, так как вся построена на языке. Дело в том, что древние люди верили, что язык, на котором мы говорим, это объективный язык, который был дан нам Богом  и, он соответствует некому языку на котором Бог разговаривает со своим творением, и по законам которого он творит весь мир. Поэтому  - это объективный язык. Каббала построена вся на языке. Соответственно, она сохранилась в суфизме. В свое время она была несколько утеряна в иудаизме, и была возвращена. Как это происходило, описывает Маймонид (Моше бен Маймон). Он говорит о том, что, когда еврейские мудрецы потеряли каббалу, арабы ее нашли и сохранили. Я никогда не воспитывался в традиционном еврейском духе, и мне было все равно, где найти знания, которые меня интересуют.

- Как появился интерес к суфизму, были ли какие-то предпосылки к этому?

- В те годы я стал изучать все доступные источники, которые доходили до меня в самиздате, связанные со знанием. Тогда появилась йога, Кришнамурти («Беседы в Париже»). Можно сказать, что Кришнамурти первый оказал на меня большое влияние и дал направление в моих поисках. Потом я встретился с Гурджиевским учением, которое и привело меня к суфизму. Гурджиев пришел из суфиской  школы.

- Почему Гурджиев?

Юлиан Аранов

- Меня Гурджиев привлек тем, что в его системе не было религиозной и этнической прописки. Это было учение для любого современного человека, свободное от религиозности, суеверий, фетишизма, которого очень много в этнических религиях. Потом появился Идрис Шах и я со своими друзьями единомышленниками очень увлеклись им, его книгами. После прочтения первой книги Идриса Шаха «Суфии», мы решили написать Мастеру письмо. И он отреагировал, очень быстро и очень интересно. Идрис Шах отправил знакомиться с нашей группой своего ученика, поэта Роберта Грейвса, который признан  самым выдающимся поэтом  Англии, его книги «Белая богиня», «Черная богиня» известны во всем мире. Кроме этого, Роберт Грейвс прекрасно разбирался в античной философии. Его приезд ознаменовался созданием группы последователей. В дальнейшем наша группа была под пристальным наблюдением Шаха, который знакомил нас с разными своими учениками. Мы были поражены тем, что эти люди были не похожи на других, даже на известных нам эзотериков. Они были абсолютно свободны, без всякой важности. Было видно, что эти люди что-то поняли, чего другие не понимают. Они были на каком-то другом уровне. И я понял, чтоб развиваться дальше, нужно уезжать из Союза. И наша группа решила ехать в Америку.

- Как вам удалось уехать в то время?

- В то время я был в отказе, как большинство ищущих людей. Конечно, если бы я решил ехать в Израиль, было бы гораздо проще… Но я хотел уехать с женой, которая была русская. Поэтому вопрос стал об Америке. Была интересная история, моего знакомства с американским консулом… Каким-то совершенно мистическим образом я  попал в американское посольство прямо к консулу и вышел оттуда с письмом от посла, которое было адресовано генералу всесоюзного АВИРа. В письме было написано, что господин Аранов со своей супругой, представляет особый интерес для правительства Соединенных Штатов, которое просит незамедлительно решить его вопрос положительно, в связи с подписанием Хельсинкского соглашения по статье такой-то, такой-то… Таким образом я стал «предателем Родины» и в десятидневный срок был обязан покинуть Союз. После меня все члены группы разными способами уехали из СССР в Америку.

- И в Америке все собрались опять в группу?

- Там мы все собрались, но потом каждый пошел своим путем. Другая жизнь, другие проблемы…

- Что было с вами в Америке?

- Началась новая жизнь. У меня продолжались отношения с Шахом, мы переписывались, общались. Шах часто ограничивал физическое общение с другими людьми которых хотел чему-то научить, потому как считал,что чрезмерный обмен обычным личностным вниманием между учеником и учителем может воспрепятствовать их более тонкому взаимодействию. Как говорил Руми: “Оторви свой взгляд от моей внешности и возьми то что я тебе даю”. Эта же фраза написана на могиле Шаха в Лондоне. Багодаря этой и другим искусным тактикам Шаха я лучше стал понимать и себя, и людей, и жить стало легче, и объёмистее, а Бог - ближе и реальнее.

Однажды, я помог одному из родственников Идриса Шаха отыскать его. Этот родственник из того же древнего высокопоставленного рода, что и Шах. За эту услугу, Шах, в знак благодарности, передал мне перстень. Он всегда со мной, как память о великом человеке. На кольце есть интересная надпись: «Нет другой реальности, кроме реальности»…

- Почему вы вернулись в Москву? Почему издательство…

- Мне захотелось, чтобы суфийские книги были в русской культуре. Получив разрешение от семьи Шаха на издание его книг, я организовал издательство в Москве. В свое время, я специально выучил английский язык, чтобы переводить Идриса Шаха. В 1969 году я перевел первые  две его книги, они ходили в самиздате «Сказки дервишей» и «Путь суфия». И, когда я приехал назад в Москву, решил перевести те книги Шаха, которые считаю наиболее важными.

- Расскажите какую-нибудь притчу для наших читателей.

- Я расскажу вам одну хорошую историю. Главный участник в ней Мулла Насреддин – замечательный суфийский персонаж. Он такой мудрый идиот. На самом деле, он идиот, потому что он – зеркало нашего состояния. Он отзеркаливает нас, всю нашу глупость. Но в каждой глупости содержится потенциал мудрости. Поэтому, он одновременно и мудр, и одновременно идиотичен. Так вот, Насреддин сказал, такую вещь: «Если бы я знал, сколько будет дважды два, я бы сказал – четыре».

- Наверное, нужно нам объяснить, в чем здесь зерно зарыто.

- С одной стороны эта история поднимает вопрос о том, что человек не знает того, что он знает. Т.е., Насреддина не устраивает знать, что дважды два четыре, именно так как мы это знаем. Он считает, что можно узнать это на каком-то другом уровне. Действительно Знать, а не потому что это так выучили в школе и заставили запомнить. С другой стороны, эта история показывает, что человек двойственен, что он знает, и в то же время, есть какая-то другая его часть, которая этого не знает. Разные уровни. Когда мы начинаем погружаться в эти истории, у нас меняется качество нашего самонаблюдения и наблюдения окружающего мира. Потому что цель, о которой говорят суфии, достичь панорамного видения, кругового видения.

- Почему суфии называют себя, пчелами?

- Суфий подобен пчеле, которая выбирает нектар из цветка, но цветком не становятся… Большинство людей становятся тем, что они едят… Цель, как раз не становиться тем, чем ты питаешься…

Спасибо большое, Юлиан, за интересую беседу.
В следующий раз мы уже поговорим о суфизме, об этом удивительном древнем знании, которое помогает нам познать себя, связаться со своим внутренним Я, а значит с нашей истиной Божественной сущностью.

Интервью вела Кристина Бутучел.



Просмотров: 8375